«Киселевщина»: безумная пропаганда в государственном СМИ на 10% повысила уровень насилия
17.08.2014   //  
Двадцать лет назад, 6 апреля 1994 года, в Руанде начался самый эффективный геноцид в новейшей истории. В течение ста дней ополченцы, принадлежащие к этническому большинству хуту, убили больше 500 тысяч своих сограждан, в основном — представителей народа тутси. Геноцид координировался правительственными чиновниками и бизнесменами высокого ранга, а миротворческий контингент ООН, присутствующий в стране, не вмешивался в происходящее. Информационную поддержку резне обеспечивали СМИ — в первую очередь «Свободное радио Тысячи холмов» (RTLM — Radio Télévision Libre des Mille Collines). Позже перед трибуналами и судами предстали больше полумиллиона обвиняемых хуту.

Двадцать лет назад, 6 апреля 1994 года, в Руанде начался самый эффективный геноцид в новейшей истории. В течение ста дней ополченцы, принадлежащие к этническому большинству хуту, убили больше 500 тысяч своих сограждан, в основном — представителей народа тутси. Геноцид координировался правительственными чиновниками и бизнесменами высокого ранга, а миротворческий контингент ООН, присутствующий в стране, не вмешивался в происходящее. Информационную поддержку резне обеспечивали СМИ — в первую очередь «Свободное радио Тысячи холмов» (RTLM — Radio Télévision Libre des Mille Collines). Позже перед трибуналами и судами предстали больше полумиллиона обвиняемых хуту.

Esquire исследовал стенограммы руандийского «Радио Тысячи холмов» (RTLM) и выяснил, как проправительственная пропаганда помогала убивать десятки тысяч людей. Ниже — расшифровки эфиров радиостанции времен геноцида.

Но сначала об эффективности RTLM, чтобы россияне задумались об эффективности их собственного Дмитрия Киселева и топ-ведущих гостелевидения.

В 2012 году экономист Дэвид Янагизава-Дротт из гарвардской Школы управления Кеннеди попытался оценить прямое влияние эфиров RTLM на интенсивность насилия в деревнях Руанды. Уровень сигнала передатчиков RTLM в каждой деревне можно рассчитать исходя из мощности передатчиков и ландшафта местности. Руанда неслучайно называется Страной тысячи холмов, и качество приема менялось даже в районах, не слишком удаленных от передатчиков. Поэтому воздействие радио можно было оценить независимо от всех прочих факторов. Модель, построенная Янагизавой, предполагает, что около 10% насилия по отношению к тутси — это прямой эффект доступности радиоэфиров.

Итак, вот что говорили ведущие в эфире государственного радио во время геноцида:

  • «Я верю, что скоро взойдет заря! Для тех из вас, кто молод и не знает этого слова, заря — это первый свет солнца в начале нового дня. Займется тот день, когда не останется больше тараканов на земле Руанды. Слово «иньензи» (тараканы, презрительное название тутси. — Esquire) будет забыто навсегда».
  • «Позвольте мне поздравить тысячи и тысячи молодых людей, которых я видел сегодня утром на дороге в Кигали. Они тренировались, чтобы бороться с инкотаньи. Любой ценой все инкотаньи должны быть истреблены по всем уголкам страны. Даже те из них, кто успеет добежать до аэропорта или убежища, должны расстаться с жизнью на месте. Кто-то будет прикидываться беженцем, кто-то изображать пациента, кто-то — медсестру. Глядите в оба, потому что они знают много уловок… Должны ли мы искать в лагерях беженцев родителей, которые отправили своих детей в ПФР, и убивать их? Я думаю, что да. Нам следовало бы еще приходить в лагеря беженцев в соседних странах и поступать так же. Это, конечно, невозможно, но если инкотаньи продолжат вести себя как прежде, мы можем приняться хотя бы за тех, кто возвращается из-за границы. Потому что, если уж мы должны следовать принципу око за око, надо реагировать. По-другому быть не может».
  • «Я расскажу вам про одну женщину по имени Жанна. Она работает учительницей 6 класса в деревне Мамба, в общине Муйаге. Ничего хорошего она там не делает. У нее есть муж Гастон, тутси, который сбежал в Бурунди. Он уехал, но замыслил заговор против хуту в своей деревне: его жена, Жанна, должна их убить. Он делает все возможное, чтобы начать агрессию, а жена ничего не имеет против — она учит этому своих учеников. Учит их ненавидеть хуту. Дети проводят в школе целый день, так что добрые жители Муйаге, хорошо известные своим мужеством, должны ее окоротить. Вы же понимаете, что она — угроза для общины».
  • «Мы просим правительство Руанды найти нам оружие. Если это возможно, надо одолжить или взять в аренду оружие, чтобы убить всех инкотаньи, которые есть в стране… Если сто тысяч молодых людей встанут под ружье, мы убьем и уничтожим их всех. У нас это получится, потому что они все принадлежат к одной этнической группе. Надо посмотреть на телосложение и внешний вид человека. Если вы видите маленький нос — сломайте его… Если понадобится, мы потратим год на борьбу с инкотаньи, истребим их всех, чтобы они наконец поняли, что никому не нужны, что у них нет власти, что они побеждены».
  • «Ну и где же все инкотаньи, которые раньше мне звонили? Должно быть, они истреблены. Давайте споем: «Возрадуйтесь! Инкотаньи истреблены! Придите, друзья, и возрадуйтесь, потому что Бог справедлив!»
  • «Если мы продолжим борьбу и в конце концов победим инкотаньи, никто не будет нас судить, потому что мы окажемся триумфальными победителями. Но если мы потерпим поражение, очевидно, что даже если вы спрячетесь на дне озера Киву, они сделают все возможное, чтобы выловить вас, осудить и повесить. Не знаю, где вас повесят, но каждый хочет оттоптаться на проигравшем. Как гласит пословица, каждая корова хочет примерить рога своей мертвой соседки. У нас нет выбора, кроме как разбить этих людей, которые хотят нас деморализовать и грозят отдать нас под международный трибунал».